Книга дьявола: о Пресвятой Троице. Назначение человека - Константин Вадимович Кряжевских

свидетельствуют, что любовь или дружба двух лиц очень шатка и неустойчива, а также зачастую неискренна. Отношения двух лиц рано или поздно сводятся к осуществлению любимому лицу ответного добра, хотя бы и чистого, искреннего, бескорыстного и даже жертвенного: каждый любит другого до тех пор, пока его любит сам другой. Но с появлением третьего лица все заметно меняется: дружба становится естественнее и крепче, а рождение ребенка меняет характер и силу любви в существующей семье. Есть даже хорошо проверенное выражение: «где больше двух, там говорят вслух», а любовный треугольник в этом смысле даже надежнее любой влюбленной пары. Если люди еще и христиане, то они указывают на Бога, существующего не в двух, а в трех Лицах, как на объяснение причины прочности людских троиц.

Что же тут тогда не так? Когда говорят о более надежной и крепкой связи трех лиц, как будто нарочно умалчивается такой немаловажный факт, что в любой троице существует двоица (а иногда даже две или три двоицы), и причем не потенциально, а актуально, только не всегда явно для всех трех лиц. Даже самое католическое Filioque – это хороший пример того, что человек как половое существо невольно переносит в учение о Боге-Троице это явление здешнего мира. По Filioque выходит, что Отец и Сын – это двоица, изводящая Духа Святого («Мы изводим Духа», «от Нас исходит Дух»), а Дух Святой в таком случае – только связывающее Лицо Их отношений.

Это явление обусловлено тем, что в условиях здешнего тварного, в отличие от Божественного нетварного, мира невозможно существование троицы, в которой бы любовь равно распределялась на все три лица, потому что они взаимодействуют не только друг с другом, но и с миром, то есть с другими людьми, мешающие их полному и совершенному единству. Как это понять? Известно, что при совершении Таинства Венчания супруги символически стоят лицом к Святому Алтарю. По одной из причин это означает, что отношения мужа и жены должны быть связаны Богом и направлены на Него. Но это же прямо относится и к предполагаемой троице, а не только к одним любовным парам! Мы можем разместить три человека на одной прямой линии: допустим, на скамье, на остановке, на одних плечах (одними головами) как у Змея Горыныча или на конях как на картине Виктора Михайловича Васнецова «Богатыри» (1898). А можно их разместить равносторонним треугольником или кругом (разницы нет, так как через углы первой фигуры можно провести окружность). В первом случае порождение двоицы в ходе общения лиц в троице неизбежно: либо среднее лицо будет иметь больше связи с одним из крайних, и тогда оставшееся лицо будет служить связывающим звеном их любви, либо крайние создадут свою двоицу, поддерживать существование которой будет среднее лицо. Во втором случае двоиц уже не будет, так как любовь распределена по лицам одинаково, но здесь вся троица закрыта в самой себе от мира, от общения и взаимодействия с другими людьми. Только глупый, правда, поймет здесь размещение лиц буквально – что их надо как-то расположить в одном месте. Под прямой линией и кругом тут образно имеется в виду, как можно распределять силу любови между лицами, что ничего не имеет общего с размещением их в пространстве – никакой геометрии тут нет. Если три лица будут стремиться любить друг друга одинаково, распределять любовь и отношения в равной мере и силе, то это неминуемо поведет к замыканию их друг в друге, как будто они в самом деле расположились кругом или треугольником, обратив друг на друга физиологические лица. А, имея бессмертие и совершенную любовь, такая троица в конце концов после вечности окончательно бы обособилась от мира, закрылась бы в себе от прочих лиц, словно практически неделимый атом среди прочих частиц. Для любой троицы достичь недостижимого задуманного Богом полного подобия Пресвятой Троице – это значит навсегда порвать связь с остальными людьми. Если же она это нарушит, то есть вступит в общение с другими лицами, то в ней ослабнет прочность единства и возникнет нежелаемая двоица. Таким образом, одно дело – любить троим друг друга одной линией, совсем другое дело им же – любить треугольником.

Что касается самой двоицы, то есть обоих полов человека – мужчины и женщины, а также других двоиц (например, сестер, братьев), то, исходя из сказанного, следует, что двоице для вечного существования необходимо, соединившись с третьим лицом, быть троицей. И ясно, что это третье лицо – Бог, Сама Любовь, на место Которой в здешней действительности человек ставит самого дьявола. Без Бога невозможна никакая любовь.

Итак, в условиях тварного мира совершенной троицы, которая была бы открыта миру, не может существовать, а значит и быть задуманной Богом. Троицей, единственно, может быть только Сам Бог, в Котором ни одно из Лиц не служит двум другим связывающим звеном.

О том, что любовь вечна

Мы в очередной и последний раз скажем, что любой вопрос – это всегда признание. Когда саддукеи спросили Господа Иисуса Христа, кто в день воскресения будет мужем из семи братьев женщине, что была замужем за каждым из них, они признались в том, что само по себе многобрачие ложно, хотя оно и существовало в ветхозаветные времена, и что человек может любить лишь одно существо, в противном же случае своего вопроса саддукеи даже не задали бы. И Сам Христос не стал поправлять их, Он не стал говорить им, что их вопрос не имеет смысла и что причина, побудившая к его поставке, была неверной. Напротив, Христос сразу же понял, к чему клонят саддукеи, и ответил им, что они просто не знают Святых Писаний, согласно которым в воскресении ни женятся, ни замуж не выходят, а пребывают как ангелы на небесах. Сам Бог, таким образом, засвидетельствовал Своим ответом, что человек может любить лишь одну женщину или женщина – одного человека (пример носцентризма как невозможности выразить эту мысль однократно в условиях или границах эгоцентричного бытия человека и его языка). Причем истинная мысль, выраженная в скрытой форме, вызывает больше доверия, чем мысль, выраженная уже в открытой форме. Когда, например, один человек говорит, что еда была вкусной, а другой просит добавки, то ясно, что, скорее всего, второму точно понравилось угощение, нежели первому, потому что тот мог сказать, что еда была вкусной, только из-за желания обрадовать хозяина.

Можно упомянуть еще один случай из истории, когда человек, притом известный философ, в скрытой форме сделал признание по этому